КРАСНЫЕ ТУФЕЛЬКИ. Китайская проза XXI века

ᕤ ߭ 㞷 • ṙ 䲼 338 умного и милого ребенка, который славился способностями и успе- хами в учебе. Я ему не верил, потому как уже само слово «милый» вызывало у меня отвращение, оно настолько неестественное и слаща- вое, что подходит какой-нибудь иностранке из сериала, держащей за руку маленькую девочку. Не хотел бы я быть милым в том невидимом для меня восьмилетнем возрасте! Вам когда-нибудь приходилось лежать, не вставая с постели, в те- чение трех дней кряду? Вот то-то и оно — не приходилось. Лучше умереть. Целыми днями я, широко раскрыв глаза, глядел в потолок, где плел свои сети паук. За окном, то редкий, то частый, шел дождь, мне ка- залось, что время остановилось. Дни тянулись утомительно и одно- образно, как можно было так жить? Я попросил мать повесить на стену перед кроватью допотопные часы марки «Летящий скакун», чтобы я мог наблюдать за ходом времени. На самом деле такая про- хладная погода идеально подходит для того, чтобы подремать, но ко мне сон никак не шел. Глядя на слабое качание маятника в сыром воздухе, я вдруг стал думать о мужчинах, шаставших по улице Хуацзе. Когда они только появились на этой улице, то всегда шагали, словно торопясь куда-то, конечно, такое происходило в основном под вечер, хотя некоторые наведывались сюда и днем. А вот те, кто уже покидал улицу, напоминали этот старый маятник: они едва передвигали ноги, неуверенным шагом плелись прочь. Я представлял себя одним из них, обязательно в ветровке, с поднятым воротником, при головном уборе, словно настоящий подпольщик, но только что делать подпольщикам на этой улице? Мать строго-настрого запрещала мне ошиваться на улице Хуацзе после девяти вечера. «Будь она проклята, эта улица, что в ней хорошего?» — вечно твердила она. Если бы не та женщина, я так и продолжал бы лежать. Отец от- правился к больному на улицу Сидацзе, мать — на стекольный завод. Там она отбирала среди партии винных бутылок дефектную стекло- тару. Ее постоянное недовольство мною и отцом наверняка было вы- звано профессиональной привычкой, поскольку она не пропускала ни одного дефекта. И как раз в это время в наш дом постучалась та жен- щина, и мне просто пришлось выползти из постели. — А, это ты? — сказала она, держась за голову. — Так ты сын вра- ча? У меня болит голова. Я кивнул в ответ, покачиваясь на ватных ногах. Мое тело напо- минало растрескавшуюся землю, а когда я кивал головой, то вроде даже слышался скрежет, как от проржавевших деталей. Ее правое ухо уже не просвечивало. Свой синий зонтик в мелкий белый цветочек она оставила за порогом, и теперь дождь, сливаясь со стекавшими