КРАСНЫЕ ТУФЕЛЬКИ. Китайская проза XXI века

323 Ш э н К э и • С ФИ Н К С еще немного, и я, нагнув голову, бросилась бы обратно. А то, что он добавил, вызвало еще большую любовь и уважение: «Эти искусство- веды, неучи и полузнайки, гонятся за дешевым эффектом; их способ- ности ограничены, а их моральный облик подобен ветвям, растущим вниз». Постепенно я обнаружила, что в жизни Верблюд более яркая лич- ность, чем в своей программе, и стала распоряжаться плотью еще осмотрительнее. Смерть отца сделала его философом, он говорил, что жизнь — это подделка под смерть, что это вымысел, иллюзия. Для меня, по правде говоря, было неважно, что такое жизнь, я прикиды- вала, как мне быть с Верблюдом дальше — ложиться ли с ним в постель. В наши дни, если люди любят друг друга и обходятся без постели — они или извращенцы, или прикидываются. А лет тридцать назад, переспав с несколькими, можно было в тюрягу угодить или пулю схлопотать. В конце концов, все мы правильные и благородные, а мыслим, как эта возмутительная Пань Цзиньлянь*. Размышляя, как быть дальше с Верблюдом, в решающий момент я напряглась, как девственница, а потом заявила, что хочу встречать- ся с ним, но без секса. Не говоря даже о его реакции, пренебрегая воплями, которыми разразился запертый в клетке дикий зверь его нижней половины, я прежде всего сама ощутила всю нелепость этого заявления. И снова задумалась. Могу ли я в конечном счете совсем обойтись без плотского, смогу ли, если дело дойдет, заниматься этим. Речь о наших отношениях. Тело вынесет и радость и беду, а о таких предательских приложениях, как месячные, беременности, аборты, и говорить не стоит. Зачем метаться от духовного к телесному — тра- тишь жизнь на все эти треволнения и только изводишь себя. Но мои мысли походили на крепко застывшее в холодильнике мороженое: вынешь его, оно тут же размягчается и раскисает. Разве справишься с запутанностью своей натуры? Я ведь мягкая, как любая настоящая женщина, которая, стоя у своих ворот, поджидает одинокого стран- ника из сибирских просторов. Вообще-то в своих мыслях я забегала вперед. Напористости Вер- блюд не проявлял, строго говоря, мы и целоваться-то не целовались, изредка, может быть, чуть касались губами или чмокали друг друга в щечку. Я, похоже, привыкла к его шву в шагу, а может быть, это лиш- нее подтверждение поговорки: «В возлюбленной всегда видят Си Ши»**. При первой встрече я преувеличила значение этого шва, у меня он чуть ли не рассекал тело пополам, они с ним были нераздельны. *Пань Цзиньлянь — героиня классического романа «Цветы сливы в золотой вазе» (Цзинь, Пин, Мэй), коварная похотливая красавица и неверная жена. ** Си Ши — одна из знаменитых красавиц Древнего Китая.