КРАСНЫЕ ТУФЕЛЬКИ. Китайская проза XXI века

ⲯ ৃ ҹ • Ҏ 䴶 ⣂ 䑿 318 ся, потянула за руку, считай, я. А может, и нельзя так считать. Дело вот в чем. В театре его левая рука лежала на подлокотнике ладонью вверх, с согнутыми пальцами, как распустившийся цветок. Это, как и шов на мотне, серьезно отвлекало от спектакля. Ведь когда при- глашаешь приятеля на дегустацию чая и его чашка пустеет, непроиз- вольно подливаешь ему. Вот эта пустая ладонь и влекла мои чувства, как пустая чашка, чуть ли не как гладь озера летним днем, куда так и тянет окунуться. Когда больше половины спектакля прошло, мое терпение иссякло и я тихонько вложила ладонь в сердцевину цветка. Он тут же закрылся, стиснув ее, да еще стал потихоньку поглаживать. Тут уж я вся сосредоточилась на ладони. Верблюд тогда был прекрасен. Выше пояса он смотрелся в кресле солидно: модная прическа, волосы зачесаны назад и закреплены лаком, лоб полностью открыт. Выражение лица тоже на уровне — одухотво- ренные черные с блеском глаза, все как надо, нос в профиль выступа- ет, как айсберг из воды. Запах его верхней половины обволакивал, и в какой-то миг мои пальцы тесно сплелись с его пальцами, решитель- но и бесповоротно. Но я вытащила ладонь под предлогом того, что на ней выступил пот, потому что разглядела чувственное наслаждение, блуждающее далеко в Сибири, как одинокий изгнанник, смутной и в то же время отчетливой тенью. Мы ничего друг другу так и не сказали и отношения никак не обо- значили. Он тоже пустил все на самотек и никаких чрезмерных пре- тензий не предъявлял. Я плохо сплю, и он сказал, что помогают заня- тия каллиграфией. Его отец, коллекционер и каллиграф, в восьмидеся- тые годы каждый день садился на велосипед и отправлялся в деревню собирать всякую рухлядь, а позже ездил на Хайнань за розовым де- ревом. Внутренний дворик его дома был завален старинными вещами. Еще он сдавал в аренду в рестораны европейской кухни мебель конца династии Цин*. Одни хотели сделать привлекательнее интерьер, дру- гие — придать налет старины. Верблюд рассказывал мне все это, что- бы дать понять, мол, он решился разбивать «сокровища» благодаря учености, полученной в семье. Превосходные подделки легко заво- раживают, и обычный человек, когда приходится разбивать их, весь трепещет и руки у него трясутся, а с ним ничего подобного не про- исходит. Мы пошли покупать «четыре драгоценности рабочего кабинета»**. Про хутуны Верблюд мог рассказывать часами и без подготовки. Го- ворил он увлекательно, но мне не давала покоя его нижняя половина. Шагает в своих тесных брюках по тротуару, да еще от избытка чувств *Цин – последняя императорская династия в Китае (1644–1911). **«Четыре драгоценности рабочего кабинета» — кисть, тушь, бумага и тушечница.