КРАСНЫЕ ТУФЕЛЬКИ. Китайская проза XXI века

⫿ 䎗 䕝 • 剐 ⥟ 216 Мы не стали спорить и, понурив голову, в молчании двинулись за остальными. Мы понимали, что если бы Рыбий царь был найден, это никак не изменило бы положения. Равнодушное послеполуденное солн- це склонялось, затуманиваясь охрой ранних сумерек. Вереница людей так и продолжала спускаться, и ни у кого не было смелости повернуть голову и взглянуть наверх. Пролежав в больнице больше десяти дней, старина Дяо наконец вернулся. Обессилено прислонившись к воротам, жители видели, как мужчина, опираясь на бамбуковую трость, ковыляя и прихрамывая, прошел через всю деревню, а потом, так же ковыляя и прихрамывая, поднялся в горы. Многие покраснели и отвернулись, не в силах про- вожать взглядом этот — бывший таким знакомым и ставший таким чужим — силуэт. На следующий день кое-кто рассказал, что видел, как старина Дяо и Хайтянь пьют водку: — Ты отпил — передай мне, я отхлебну — возвращаю тебе. И очень скоро целая бутылка водки оказалась у них в животах! А знаете, — продолжал всеведущий рассказчик, — знаете, где они водку пили? На том самом месте, где Рыбьего царя вытащили на берег! Вот уж дей- ствительно, видать, совсем их этот смрад не берет! Тухлятиной про- воняло все, а им хоть бы хны, способны водку хлестать как ни в чем не бывало. Рассказчик не успевал договорить, как слушатель уже чувствовал, что в желудке поднимается предательская дурнота. Отмахиваясь от этой тошнотворной истории, обхватив руками живот и согнувшись пополам, он — бе-бе-бе — сотрясался и извергал зловонную зеленова- тую жижу. Рассказчик терпел изо всех сил, но в конце концов тоже не выдерживал и следом за слушателем содрогался в конвульсиях. Тошнило целый месяц, вся деревня оказалась парализована. Муж- чины, женщины, старики, дети, — все могли лишь с трудом проглотить несколько ложек пресной, безвкусной жидкой каши. Потом все тихо- нечко растягивались на солнышке, а на лице всплывало кроткое вы- ражение, такое смиренное, как у дурачка: и смеяться вроде бы не смеется, и плакать вроде как не плачет. К тому времени уже пере- ставало мутить, все содержимое желудков уже давно было исторгну- то подчистую. И было такое ощущение, будто изверглись и остальные внутренности: и сердце, и легкие, и печень, и почки, — абсолютно все. Человек лежал такой опустошенный, отрешенный от суеты, воздушно- невесомый, можно сказать, его не волновали страсти и желания, точ- но младенеца, только покинувшего материнскую утробу. Было жаль запертую в загонах несчастную скотину. Застоявшийся скот пере- полняла энергия, но, не получая питания, изголодавшиеся животные грызли корыта из-под корма, ограждения, ржали и мычали, надрыва-