ДВОЙНОЙ ЗРАЧОК. Китайские повести и рассказы конца XX — начала XXI века

73 С ю й Ч у н ь ц я о • Б Е З У Л О В А В С Е Т И потому как самому ему казалось, что случившееся не стоило выеден- ного яйца. Мужчина средних лет в черном костюме пригласил всех собраться внизу, чтобы «почтить память болонки минутой молчания». Люди с печальными лицами торжественной чередой двинулись вокруг трупа собачки. Тут уж Чэнь Кун не выдержал, развернулся и направился к выходу. Но стоявший в дверях мужчина в костюме его притормо- зил: — Господин, сначала совершите церемонию прощания, а потом уже уходите! Парень высоко вскинул свою строптивую башку нищего поэта и произнес: — Мне кажется, в этом нет необходимости. — Что ты себе позволяешь? — возразил ему мужчина средних лет. — Такое ощущение, что тут человека хоронят, а не собаку! Услыхав такие слова, Вэнь Ли, которая находилась в гостиной, разрыдалась еще больше: — Позвоните и вызовите полицию, пусть немедленно приедет на- чальник, я отомщу за Алика! Мужчина потянул Чэнь Куна за рукав: — Ты никуда не уйдешь, мы тут как раз ищем убийцу, так это ты раздавил Алика? — У меня нет прав, да и машины тоже нет. И только когда парень объяснил, что он всего лишь доставлял кор- зину с цветами по заказу клиента, его отпустили, при этом он кате- горически отказался скорбеть по собачке. На следующий день из Гу- анчжоу вернулся гендиректор строительной компании и прямиком направился в контору «Культурные обряды». Он не только отказался оплачивать услугу, но еще и принудил Чэнь Куна съездить по извест- ному адресу к Вэнь Ли, чтобы извиниться. Выпятив жирное пузо, этот нескладный господин ударил по столу и заявил: — Вы не только не исполнили моих поручений, но еще и все ис- портили. Да вы своими руками накрыли мой кредит на двадцать мил- лионов! Услыхав это, Чжэн Бяо растерялся и пообещал, что съездит в тот дом с Чэнь Куном и заново почтит память собачки. Парень же остал- ся непреклонен: — Основное отличие человека от собаки состоит в наличии у пер- вого достоинства. В ответ на это хозяин побагровел и гневно бросил: — Ты — последний голодранец и еще рассуждаешь о каком-то до- стоинстве?