ПОГРАНИЧНЫЙ ГОРОДОК. Китайская проза XX века

— 200 — Чжан Айлин ᓴ⠅⦆ — Ой! Седьмая сестрица, откуда ты выскочила? Напугала меня! Где ты все это время пряталась? — Я выходила подышать на балкон, — тихонько сказала Баоло. Четвертая госпожа захихикала: — Смущаешься! Вот что я скажу тебе, Седьмая сестрица, когда у тебя появится своя семья, нужно быть осмотрительной, нельзя чуть что показывать характер. Ведь развод — это уже не пустяк, захотел и раз- велся! Если бы это и вправду было легко и просто, то неужели бы я не развелась с твоим бестолковым Четвертым братом? У меня тоже есть отчий дом, и мне не то чтобы некуда было пойти, но все эти годы я и о родителях пекусь, у меня все-таки есть совесть, я должна о них за- ботиться, а не сидеть на шее и объедать их. Я порядки-то уважаю! Бай Люсу все еще стояла на коленях перед кроватью матери. Услы- шав эти слова, она крепко прижала к груди матерчатую туфлю, которую до этого вышивала, воткнутая в нее игла уколола ей руку, но она не почувствовала боли, лишь тихо произнесла: — Не могу больше находиться в этом доме!.. Не могу! Ее тоскливый голос звучал чуть слышно, он прерывался, словно то шипел пар, вырывающийся из закопченного чайника, подвешенного над огнем. Сама же она, точно во сне, низко свесила голову, подобно тому самому чайнику. В полузабытьи она наклонилась вперед, видимо пред- ставляя, что уткнулась в колени матери, и, всхлипывая, запричитала: — Мама, мама, скажи, как мне быть! Но мать только улыбалась, ничего не говоря в ответ. Тогда Люсу прильнула к ее воображаемым ногам и, раскачиваясь из стороны в сто- рону, зарыдала: — Мама! Мама! Она смутно помнила, как много лет тому назад, когда ей было лет десять, они вышли после какого-то представления на улицу. Шел про- ливной дождь, и она потерялась в толпе. Она стояла одна на тротуаре, вытаращив глазенки. На нее тоже все таращились, целое море незнакомых глаз смотрело на нее через мокрые стекла машин, отгородившись от нее стеклянным колпаком. Каждый укрылся в своем собственном маленьком мирке, и даже если бы она разбила голову, то все равно ей не удалось бы до них достучаться. Она словно была во власти кошмара… Вдруг за ее спиной послышались шаги; думая, что это вернулась мать, Люсу постаралась взять себя в руки и замолчала. Мать, о которой она мечтала, и ее настоящая мать отличались как небо и земля. Вошедшая подошла к кровати, присела и заговорила. Это была те- тушка Сюй. Она стала утешать Люсу: — Шестая сестрица, не терзай ты свое сердце, вставай-вставай, ну и жаркий же выдался денек…