ПОГРАНИЧНЫЙ ГОРОДОК. Китайская проза XX века

— 188 — Шэнь Цунвэнь ≜Ң᭛ даос, кавалерист Ян и двое молодых рабочих, присланных Шуньшунем. До того как спустились сумерки, даос вырезал цветы из красной и зеленой бумаги и соорудил из глины подсвечник. Когда совсем стем- нело, на маленьком столике перед гробом зажгли девять желтых ри- туальных свечей, воскурили благовония, вокруг гроба зажгли малень- кие свечки. Даос набросил на плечи свою синюю ризу и начал обряд обхождения гроба, положенный похоронной церемонией. Сам он шел во главе с маленьким бумажным стягом в руках, следом за ним — скор- бящая внучка покойного, а в последним — кавалерист. Они медленно обошли вокруг одинокого гроба. Двое рабочих стояли возле очага и беспорядочно колотили в гонг и тарелки. Старый даос шагал с закры- тыми глазами и полупел-полубормотал, умиротворяя дух усопшего. Когда он дошел до того, что духу надлежит отправиться в западный край, в мир беспредельной радости, где круглый год благоухают цве- ты, старый кавалерист разбросал по гробу бумажные цветы, которые нес на деревянном подносе и которые символизировали этот самый западный край. Обряд завершили глубокой ночью, запустили хлопушки; свечи вот- вот должны были погаснуть. Обливаясь слезами, Цуйцуй побежала в дом разводить огонь, чтобы приготовить поесть всем, кто ей помогал. Закончив ночную трапезу, даос пристроился на кровати покойного и уснул. Оставшиеся по традиции стерегли душу возле гроба, а старый кавалерист исполнял для всех погребальные песни, подыгрывая себе, как на барабане, на пустой мерке для зерна. Пел про Ван Сяна*, ле- жавшего на льду, пел про Хуан Сяна**, обмахивавшего веером изго- ловье. Цуйцуй проплакала целый день, но весь день и хлопотала и к этому времени уже выбилась из сил. Она задремала, прислонившись головой к гробу. Двое рабочих и кавалерист, поев, выпили по две чарки вина, преисполнились бравого духа и стали по очереди петь похоронные пес- ни. Спустя какое-то время Цуйцуй проснулась, как будто увидела что- то во сне, и, пробудившись, вспомнила, что дед ее умер, отчего вновь тихонько заплакала. — Цуйцуй, Цуйцуй, не плачь, он умер, и слезами его не вернешь! Вслед за этим лысый Чэнь Сысы рассказал шутку о рыдающей не- весте, которую приправил парой-тройкой крепких словечек, чем вызвал продолжительный хохот обоих рабочих. Снаружи залаял рыжий пес. Цуйцуй открыла дверь и вышла постоять на воздухе, прислушиваясь * Ван Сян — известный образец сыновней почтительности, растопивший собствен- ным телом лед, чтобы поймать карпа для заболевшей мачехи. ** Хуан Сян — еще один образец сыновней почтительности, который летом обма- хивал отцовское изголовье веером, а зимой согревал его циновку собственным телом.