ПОГРАНИЧНЫЙ ГОРОДОК. Китайская проза XX века

— 184 — Шэнь Цунвэнь ≜Ң᭛ мулов и только после этого добрался до дома Шуньшуня на улице Хэцзе. Тот как раз играл с тремя товарищами в карты, и деду было неудобно говорить с ним, поэтому он встал у него за спиной, глядя на игру. Потом Шуньшунь предложил ему вина, но старик отказался под предлогом недавней болезни. Не смея присоединиться к игре, па- ромщик и уходить не торопился, но Шуньшунь как будто вовсе не понимал, что тот ждет его для разговора, и сосредоточился лишь на своих картах. Чуть позже поведение паромщика привлекло внимание другого человека, который спросил, нет ли у него какого дела. Тот сконфузился и, потирая, по обыкновению, руки, ответил, что, кроме как перекинуться парой слов с управляющим пристанью, других дел у него нет. Только тогда Шуньшунь понял, почему дед так долго стоял и смотрел в его карты, обернулся к нему и засмеялся: — Что ж вы раньше не сказали? Вы молчите, а я думаю: смотрите мне в карты да игре учитесь. — Ничего особенного, только пару слов. Мне неудобно было вам настроение портить, вот и не смел сказать. Управляющий пристанью бросил карты на стол и с улыбкой зашагал к дому. Паромщик последовал за ним. — Что такое? — спросил Шуньшунь; судя по всему, он уже догадал- ся, о чем пойдет речь, и приобрел несколько жалостливый вид. — Один человек из Чжунсая сказал, что вы собираетесь породнить- ся с местным командиром бригады, это правда? Под пристальным взглядом глаз старого паромщика Шуньшунь при- думал благовидный ответ и произнес: — Есть такое. Но этот ответ говорил: «Есть, но тебе-то какое дело?» — Правда? — спросил старый паромщик. — Правда, — ответил тот непринужденно, а в ответе по-прежнему было скрыто: «Правда, но тебе-то какое дело?» — А что Эрлао? — спросил лодочник, притворяясь спокойным. — Эрлао уж несколько дней как в Таоюань уплыл! Уплыл же он, как оказалось, после ссоры с отцом. Хоть Шуньшунь и был по натуре необычайно прямодушен, он не хотел, чтобы девуш- ка, отчасти из-за которой погиб один его сын, стала женой второго, и это можно было понять. Местные нравы были таковы, что такие дела касались сугубо молодых людей и взрослые тут были ни при чем. Эрлао по-настоящему нравилась Цуйцуй, и та в свою очередь любила его, и он совсем не возражал против этого брака, в котором переплетались любовь и ненависть. Но каким-то образом интерес паромщика к это-