ПОГРАНИЧНЫЙ ГОРОДОК. Китайская проза XX века

— 178 — Шэнь Цунвэнь ≜Ң᭛ 18 Так спокойно прошел месяц. Раны людских сердец будто бы уже излечили долгие дни и белое солнце. Погода стояла особенно жаркая, и люди занимались только тем, что потели, пили охлажденное водой вино, и никаких забот не осталось в жизни. Цуйцуй каждый день дре- мала в тени у подножия пагоды, наверху было прохладно, и в зарослях бамбука на склонах обеих гор было так много дроздов и прочих птиц, пение которых оказывало умиротворяюще действие. Их пение убаюки- вало ее, и она плыла вслед за ним до самых гор, и сны, которые ей снились, были совсем нелепыми. Но в том не было ее вины. Поэты умеют написать полноценное, за- вершенное стихотворение о незначительном событии, скульпторы из куска камня вырезают будто живые статуи, художники мазнут зеленым, мазнут красным, мазнут серым — и выходят одна за другой заворажи- вающие картины; и кто же из них делал это не ради одной только тени улыбки, не ради движения бровей? Цуйцуй не могла ни словом, ни кам- нем, ни цветом выразить собственные душевные терзания, ее сердце только и могло, что скакать галопом из-за всяких нелепых вещей. Ее секрет часто дарил ей пугающее и приятное воодушевление. Неизвест- ное будущее страшно волновало ее, и она не могла спрятать это об- стоятельство от деда. Дед же, можно сказать, все это знал, но фактически не знал ничего. Он понимал, что Цуйцуй благосклонно относится к Эрлао, но не имел представления, что творилось у того на душе. Со стороны Шуньшуня и Эрлао дело застопорилось, но старик совершенно не унывал. «Нужно только все правильно устроить, — думал он. — Когда все по уму, то все получится!» Не смыкая очей, он видел сны куда более нелепые, бес- крайние и немыслимые, нежели его внучка. У каждого переправлявшегося паромщик спрашивал о жизни Эрлао и его отца, беспокоясь о них так, будто они были его семьей. Но вот же странность — из-за этого он боялся повстречать сына управляющего пристанью. Как только случалось такое, он не знал, что сказать, только по старой привычке потирал руки, совершенно утратив всякое спокой- ствие. Эрлао с отцом понимали, почему так, но печальная тень погиб- шего впечаталась в их сердца, и потому они делали вид, что не пони- мали, и жили себе дальше как ни в чем ни бывало. Зная, что ночью ему ничего не снилось, по утрам дед тем не менее говорил внучке: — Цуйцуй, мне вчера такой страшный сон привиделся! — Какой сон?