ПОГРАНИЧНЫЙ ГОРОДОК. Китайская проза XX века

— 100 — Сюй Сюй ᕤ㿣 — Чувствуешь, что я прекрасна… То есть ты не анализировал свои чувства? В чем, в конце концов, моя прелесть? — Мне кажется, ты выше этого мира, в тебе нет пошлости. Когда ты двигаешься, то в твоих движениях энергия и возвышенность небожитель- ницы, а когда сидишь спокойно, в этом чувствуется спокойствие Будды. — Даже если бы все сказанное соответствовало действительности, моя отрешенность от мира — результат самых низменных занятий. — О чем ты? — Я не понял, что она имеет в виду. — Я совершила восемнадцать покушений, тринадцать раз успешно, а пять раз моя затея не удалась. Я прорывалась под градом пуль через окружение, я плыла на пароходах, бежала по пустошам, спаслась из тюрь- мы. Веришь мне? Именно благодаря этой закалке ты и чувствуешь во мне энергию небожительницы. — Девушка усмехнулась, но это была горь- кая усмешка. — Сидя в тюрьме в сырой темной камере, я приучилась отрешаться от всего, закрыв глаза, раз за разом, месяц за месяцем, ве- ришь? Отсюда мое спокойствие. — Она добавила уже другим тоном: — Ты же мне не веришь, даже больше не веришь, чем в то, что я дух. Да, мне доводилось убивать, более того, вот этим самым кинжалом я прикончи- ла трех мужчин и одну женщину. — После пугающей паузы она про- должила: — Потом я жила в изгнании за границей, скиталась, училась, и так несколько лет кряду, и только вернувшись на родину, узнала, что мой возлюбленный, с которым мы вместе работали, уже арестован и убит. В тот момент я все силы своего израненного сердца бросила на рабо- ту. — Она снова сменила тон: — Но потом меня ждало множество по- ражений, предательство друзей, тайные доносы, нечистые на руку чинов- ники, аресты, казни, в итоге все мои товарищи погибли, я осталась одна- одинешенька. Я испытала на себе все прелести этого мира, попробовала, каково это — быть человеком, узнала, что такое человеческие чувства, и я захотела стать духом. — Девушка порывисто вскочила с места, потом снова села, и дыхание ее опять замедлилось. — Но я не хотела умирать, ведь после смерти ничего нет, а я хотела безучастно взирать со стороны на то, как меняется мир, поэтому я живу здесь, играя роль духа. — Так, значит, внизу живут твои родители? — Нет. — Внезапно ее тон снова изменился. — Это семья моего лю- бимого, его родители переехали сюда ради сына. Они сочувствовали сыну и мне, поэтому я смогла поселиться здесь, и они относились ко мне как к родной дочери, более того, по моей просьбе обходились со мной, словно я и правда дух. Сейчас уже давно привыкли, и, как они говорят, эта комната действительно превратилась в комнату их умершей дочери… — Она добавила: — Я живу здесь уже много лет. Сначала я во- обще не выходила на улицу и проводила время за чтением книг, затем начала гулять по ночам и в конце концов стала одеваться монашкой и выбираться на улицу и днем, словно бы я веду жизнь отшельника…