Институт Конфуция № 5 (50) 2018

Институт Конфуция ȞȡȟȟȘȜ ȘȖȠȎȗȟȘȜȓ ȖȕȒȎțȖȓ l ǿȓțȠȭȏȞȪ _ ǰȩȝȡȟȘ _ Ɋ 71 книǴное оǯоǵрение Р оман Мо Яня «Красный гаолян» в переводе Натальи Власовой поступил в продажу в январе 2018 г., однако новость о скором выходе книги появилась задолго до официального релиза, вызвав большой ажиотаж среди «фанатов Китая». Это неудивительно, после вручения Мо Яню Нобелевской премии на русский перевели сразу четыре его книги, последней оказалась повесть «Перемены», появившаяся на прилавках в 2014 г., а после ее выхода наступило неприятное затишье, и Мо Яня у нас больше не издавали. «Красный гаолян» ждали особенно сильно еще и потому, что это дебютный роман нобелевского лауреата, прославивший его и на родине, и (во многом благодаря экранизации Чжан Имоу) за рубежом. Поэтому уже в декабре, как только в интернет-ма- газинах был открыт предзаказ, читатели схвати- лись за кошельки, опасаясь, что небольшой тираж «Гаоляна» быстро раскупят. Роман состоит из пяти частей, настолько насы- щенных, что другому писателюматериала хватило бы на несколько книг. Возможно, необычная плотность текста объясняется страхом, знакомым каждому дебютанту: страхом рассказать не все, пропустить что-то важное, страхом потерять внимание читателя и оставить его голодным. Именно поэтому в «Крас- ном гаоляне» особенно выпукло проявляется фир- менная натуралистичность Мо Яня: роман пере- полнен поэтичными и безжалостными описаниями сцен насилия, способными отпугнуть даже не самого чувствительного читателя. В основе сюжета лежат события, происходив- шие на малой родине автора во время Японо-ки- тайской войны, главные герои романа — дедушка и отец рассказчика, участники партизанской борьбы с японскими захватчиками имарионеточнымправи- тельством. Книга и основана на реальных событиях, однако Мо Янь вовсе не стремится сохранить всю «правду жизни»: «Красный гаолян» — уж точно не документальный роман, каким может поначалу казаться. Война нужна Мо Яню только затем, чтобы создать в романе эпическое пространство и, подобно сказителюшошуды, поведать о великих героях Гаоми, великих подлецах и бандитах. Поэтому «Красный гаолян» по праву можно назвать эпосом: эпизоды реальной истории то и дело смешиваются с фанта- стическими событиями и образами, герои смелы и отважны, фантастически сильны и невероятно живучи, почти бессмертны. Они способнына любую подлость, на любую жестокость и на любой подвиг. Пространство романа ирреально, фантастично, рас- крашено невозможными цветами: с юго-востока накатывает «изумрудный диск солнца», из огром- ных, с кулак, глаз мула «льется темно-синий свет», а когда бабушка рассказчика умирает, ее белоснежная грудь окрашивается кровью в зеленый и красный цвета. Мо Яня часто сравнивают с Гарсией Маркесом, а Гаоми, в которомразворачивается действие«Крас- ного гаоляна» и других романов, ставят в один ряд с Макондо и округом Йокнапатофа. Сам Мо Янь, признавая влияние и Маркеса, и Фолкнера на свои последующие книги, утверждает, что впервые открыл «Сто лет одиночества» в 1985 г., а основные главы «Красного гаоляна» были закончены уже зимой 1984 г.: «Возможно, если бы я прочел книгу этого великого писателя перед тем, как браться за перо, „Красный гаолян“ вышел бы совсем другим». Дей- ствительно, роман получился невероятно самобыт- ным и ярким. Мо Янь собрал в нем почти все темы и приемы, которые будут развиваться в следующих книгах. ВНобелевской лекции он признается: «Моя задача на самом деле была несложной: писать по-сво- ему и о своем. По-своему — значило в хорошо зна- комой мне манере рыночных сказителей, так же как рассказывали мои дед с бабушкой и деревенские старики». Хочется поблагодарить Наталью Власову за точный, выверенный и стилистически безупреч- ный перевод этой сложнейшей книги. Перевод- чику нобелевского лауреата должно быть особенно нелегко, на нем лежит огромная ответственность, но «Красному гаоляну» повезло: он попал в руки настоящего мастера. Надеюсь, что издатели вспом- нят и про другие книги Мо Яня (непереведенными остались еще «Лягушки», «Сандаловая казнь», «Чесночные напевы» и пр.), и нового перевода не придется ждать еще четыре года. „